[Яой] Система [Спаси-Себя-Сам] для Главного Злодея/ The Scum Villain’s [Self-Saving] System - Мосян Тунсю

Неужто он и впрямь поддался ребяческому порыву, последовав за учителем и в смерти [9]?

Впившись взглядом в лицо Лю Цингэ в отчаянной попытке прочесть на нём признаки того, что это лишь шутка — можно подумать, Лю Цингэ когда-либо шутит — Шэнь Цинцю рывком сел, причём тело тотчас запротестовало, отозвавшись тупой болью в нижней части.

Скривившись, он тотчас шлёпнулся обратно на ложе.

Для Лю Цингэ это явно оказалось слишком — бесстрашный лорд Байчжань отпрянул, едва не оступившись. Судя по отразившейся на его лице борьбе, он явно разрывался между желанием подойти, чтобы что-то сказать, и убежать прочь. Схватив Лю Цингэ за рукав, Ци Цинци одёрнула его:

— Ты только полюбуйся на себя — что ты творишь! Мы же велели тебе не пугать его, а ты так его огорошил, что он вновь свалился в обморок!

Шэнь Цинцю слабо взмахнул рукой, успокаивая сестру по школе:

— Я вовсе не падал в обморок. У меня… — «…просто кое-что болит с такой силой, что я едва ли смогу сидеть в ближайшее время…» — закончил он про себя.

Прежде Нин Инъин и пикнуть бы не посмела в присутствии грозного лорда Байчжань, однако за последние годы, похоже, она успела поднабраться дерзости, судя по тому, с каким пылом она напустилась на Лю Цингэ, топнув ногой:

— Шишу Лю, как же так можно! Какую бы неприязнь вы ни питали к А-Ло, вы же знаете, что учитель только что очнулся и ему нельзя волноваться, и всё же… говорите всё, что в голову взбредет, не думая, что это может погубить учителя!

— Шисюн Лю, — неодобрительно поддакнул ей Му Цинфан, — в самом деле, нельзя же так с больными! Это всяко не пойдет на пользу!

Впервые подвергшийся всеобщему осуждению Лю Цингэ с позором отступил к столу, выпалив:

— Всё, молчу!

Прижимая одну руку к виску, другой Шэнь Цинцю схватился за поясницу.

— Кто-нибудь в конце концов скажет мне, умер он или нет?

— Нет! — выплюнула Ци Цинци. — Этот негодник, думая, что ты умираешь, едва не отправился следом за тобой, однако когда шиди Му сказал, что ты всё ещё дышишь и с тобой всё будет в порядке — с чего бы ему умирать?

«Благодарение Небесам, эта история не завершилась столь нелепым финалом, — взмолился про себя Шэнь Цинцю. — Никто бы не вынес ещё одного подобного тупизма [10]…»

Он понимал, что Лю Цингэ бросил ему в лицо сообщение о смерти Ло Бинхэ лишь из мелочной мстительности, и всё-таки он заставил старое сердце Шэнь Цинцю замереть от страха на пару мгновений, и потому тот не удержался от упрёка:

— Горный лорд Лю, как ты мог поступить со мной подобным образом? Я спросил тебя, потому что я тебе доверяю. Сказать по правде, я разочарован.

Лю Цингэ уставился на него одним из своих свирепейших взглядов. Не особенно впечатлённый этим Шэнь Цинцю кое-как принял сидячее положение, бдительно следя, чтобы на пострадавшие части тела не оказывалось слишком большого давления, и спросил:

— Так что, в конце концов, произошло? Как я оказался на пике Цинцзин? Что там с хребтом Майгу? И где Ло Бинхэ?

— Нет нужды беспокоиться о хребте Майгу, — ответила Ци Цинци. — Он давным-давно разлетелся на куски.

— На куски? — потрясённо повторил Шэнь Цинцю.

— Разве не ты уничтожил Синьмо вместе с Ло Бинхэ? А уничтожение меча вызвало разрушение хребта.

— Да-да, учитель, — подтвердил кое-как протиснувшийся к его постели Мин Фань. — Большая часть обломков попадала на лёд, пробив здоровенные дыры. После этого лёд на реке Ло быстро стаял. Туда же упали и вы с Ло Бинхэ, а шишу Лю выловил вас обоих оттуда.

Шэнь Цинцю как раз принял чашку чая из рук Нин Инъин, но, по счастью, так и не успел сделать ни глотка, иначе заплевал бы чаем всё покрывало.

— Обоих?!

Он невольно бросил смущённый взгляд на Лю Цингэ. Если он верно помнит (а такое, пожалуй, забудешь!), они с Ло Бинхэ только-только закончили перед тем, как он уничтожил меч!

И, пусть ученик и помог ему одеться, на его теле оставалось достаточно свидетельств греха — было бы странно, если бы остроглазый лорд Лю ничего не заметил.

Неудивительно, что теперь он сверлит его этим полным очистительного огня взором! Это ж какой пример для подрастающего поколения [11]!

— Ну да, выловил, — проворчала Ци Цинци, — вцепившихся в друг друга с такой силой, словно вас уже постигло трупное окоченение — вас невозможно было разделить никакими силами. И все это видели — позор на весь наш хребет…

Вот уж это было определенно излишним — Шэнь Цинцю и так умирал от раскаяния. Сколько бы предосторожностей он ни предпринимал, как бы не пытался избежать сей прискорбной участи, он всё же умудрился подкинуть дровишек в топку «Сожалений горы Чунь»…

А вот что немало удивило его, так это то, что Ло Бинхэ безропотно отпустил его на пик Цинцзин вместо того, чтобы вновь умыкнуть учителя, что куда больше соответствовало бы его извращённой логике. Подозревая в этом какой-то подвох, он вновь потребовал:

— Так где сейчас Ло Бинхэ?

— Учитель столько дней провел в забытьи, — отозвалась как всегда почтительная Нин Инъин. — Разумеется, ему оставалось только отправиться за лекарством…

За лекарством?! Его учитель только что чудом избежал смерти, восстановив полную шкалу здоровья, а этот мальчишка носится бог весть где вместо того, чтобы покорно ожидать его пробуждения вместе с остальными, преклонив колени у изголовья? Нет чтобы послать за лекарством кого-нибудь из своих младших адептов!

— …поскольку шишу и шибо выдворили его отсюда… — еле слышно закончила Нин Инъин.

Более не в силах сохранять отстранённый вид, Шэнь Цинцю во всеуслышание фыркнул.

Ничего удивительно, что Ло Бинхэ с позором выставили с хребта Цанцюн после того, что он тут вытворял — но то, что грозный главный герой с этим смирился, уйдя несолоно хлебавши, воистину поражало, наполняя сердце невольным сочувствием.

Что ж, если он в порядке… значит, всё хорошо.

«Да и что с ним станется, если подумать…» — При этой мысли Шэнь Цинцю внезапно переменился в лице:

— Глава школы!

Как он мог забыть, что рядом с ним был ещё один герой на последнем издыхании — Юэ Цинъюань!

Перекатившись, он кое-как сунул ноги в сапоги, бросившись вон из пещеры. Не ожидая